Москва в 1941 году. Город и жители во время войны

Эволюцию, которая преобразила Москву в 1941 году, можно условно разделить не только на этапы, но и на отдельные элементы, ведь город и жители во время войны менялись по своим неписаным законам.

Москва во время Великой Отечественной войны

Условно, преображение Москвы во второй половине 1941 года, можно разделить на 4 этапа:

1. Период подъёма патриотического настроения 22.06 – 22.07.

2. Приход войны в Москву 22.07 — 15.10.

3. Паника и анархия 15.10 — 18.10.

4. Осадное положение 19.10 — 07.01.42.

Разумеется, что все подобные деления следует рассматривать только в какой-то определённой плоскости происходящих изменений. В нашем случае, все происходившие метаморфозы будут всего лишь отражением состояния самого населения, без оглядки на указы и постановления органов власти.

Период подъёма патриотического настроения 22.06 – 22.07

Сразу после объявления о вероломном нападении Германии на СССР, и начале войны, население Москвы не до конца осознало масштаб трагедии. «Шапкозакидательское» настроение, которое достаточно долго внедрялось руководителями предприятий и административных структур, прочно вошло в сознание простых горожан.

Как описывают в своих воспоминаниях жители Москвы, после речи Молотова, которая завершилась словами «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами», у людей не было чёткого понимания о том, что следует делать дальше, как жить, какие ждать изменения.

В результате первые дни студенты также сдавали экзамены, рабочие ходили на работу, детвора игралась в садиках.

Но уже 25 июня, над Москвой был впервые замечен немецкий высотный самолёт разведчик Ю–71. После этого, изменения в жизни москвичей стали происходить с нарастанием.

29–30 июня, были приняты постановления о светомаскировке. Все окна требовалось заклеить крест-накрест бумажными лентами. Где-то даже переусердствовали. Например, в ГУМе так плотно закрасили чёрной краской своды светопрозрачной крыши, что после войны пришлось менять остекление.

Именно в это время, была осуществлена централизация управления освещением улиц столицы. До этого, чтобы включить/выключить уличные фонари, требовалось около полутора часов. После преобразований, можно было нажатием одной кнопки управлять освещённостью московских улиц.

Отдельным распоряжением вышел приказ, о сдаче гражданским населением всех:

· велосипедов;

· радиоприёмников;

· фотоаппаратов.

В случае обнаружения этих предметов в личном использовании, человек признавался шпионом, со всеми вытекающими последствиями. Именно поэтому осталось очень мало любительских снимков военной Москвы.

Особое внимание было уделено маскировке исторических и культурных объектов г. Москвы. Но так как эти строения были крупными, то комплекс мероприятий потребовал нестандартного подхода. В частности:

· Мавзолей Ленина закрыли каркасом из труб, а сверху их обтянули плотной тканью. На материю нанесли изображения окон и дверей, придав ему вид двухэтажного здания. Сам труп Ленина был вывезен в г. Тюмень 3 июля, где и находился до марта 1945 года в здании Сельхозинститута;



· На стенах Кремля нанесли раскраску, имитирующую обычные многоквартирные дома с окнами;



· Купола храмов закрыли брезентом, чтобы скрыть их блеск;

· На кремлёвские звёзды надели чехлы;

· На Москва – реке установили дебаркадеры, с возведёнными на них фанерными зданиями. Самое приметное место — излучину, забили баржами и плотами, сверху натянули маскировочную сеть.

· В парках и скверах рисовали привлекающие внимание образы, напоминающие важные объекты (в этом случае, была противоположная задача – мотивировать врага, сбрасывать бомбы на пустые территории).

А с 29 июня запретили бой курантов.

Через неделю после начала войны, была проведена первая учебная воздушная тревога. Хотя население было осведомлено о том, что следует делать, но всё равно первые 2–3 раза, учебные тревоги показали слабую подготовку москвичей.

Но в целом город продолжал жить своей жизнью. Состояние напряжённого ожидания стало утрачивать остроту новизны и опасности. Люди привыкли к тёмным ночным улицам, к учебным тревогам, к оклеенным стёклам.

Приход войны в Москву 22.07 – 15.10

Впервые пожар войны коснулся москвичей в их городе 22 июля. В этот день Люфтваффе провели первый массированный налёт на столицу СССР. Всего на задание с оккупированной территории Белоруссии, вылетело 220 бомбардировщиков, силами московской ПВО и дивизии истребительной авиации, было уничтожено или повреждено только 10% немецких самолётов. Но из-за наличия заградительных аэростатов, немецкие лётчики были вынуждены подниматься на более высокие эшелоны, и в результате бомбометание было не таким прицельным.

Тем не менее москвичи испытали настоящий шок! В течение трёх недель, до 11 августа, практически каждую ночь совершались массированные налёты фашистской авиации.

Затем немцы прилетали бомбить Москву, но уже не такими огромными «стаями».

До конца 1941 года, за время бомбёжек погибло около полутора тысяч человек. Причём были случаи, когда люди погибали в подвальных бомбоубежищах. После нескольких таких происшествий, многие москвичи приняли как данность тот факт, что находиться в квартире во время «Воздушной тревоги» настолько же опасно, как и в подвале жилого дома.

Единственное место, которое было более надёжно защищено – метрополитен.

После окончания движения электричек, в метро запускали женщин и детей на всю ночь. Там открывались библиотеки, работали небольшие буфеты и медпункты. Даже акушерам находилась работа! За 1941–1943 годы, в московском метро родилось 247 младенцев.

Остатки этого периода до сих пор красуются памятниками истории на территории Москвы. Например, дом №10 по ул. Моховой.

Тяжёлая бомба пробила его центральный пролёт насквозь и взорвалась в подвале. То, что было повреждено, восстановили. А вот разрушенную часть зачистили. До сих пор дом на ул. Моховой делится на два корпуса 1 и 2.

Так как продукты выдавали по карточкам, то к осени сформировалась определённая система стояния в очередях. Например, если люди уходили из очереди при объявлении воздушной тревоги, то они теряли свою очерёдность. Но зато иногда сохраняли себе жизнь. В начале октября, около магазина на Тверской упала фугасная бомба. Почти половина оставшихся стоять в очереди, погибли.

Но работали рынки. При средней зарплате рабочего 300–350 рублей, килограмм мяса стоил 45 р. (в магазине 12 р.), корнеплоды по 10 р, гусь 170–180 р.

Чтобы население не падало духом, в Москве работали театры и кинозалы, проходили лекции в учебных заведениях. А для подъёма настроения, в центре города выставили на обозрение сбитый немецкий бомбардировщик.

Фото Москвы во время Великой Отечественной войны

На снимках той эпохи можно рассмотреть какие изменения происходили в столице.




Москвичи выходят после учебной воздушной тревоги из метрополитена.



А вот, что было нутри метро.




Через город гнали скотину.



А по Ордынке буксировали заградительные аэростаты.

 

Паника и анархия 15.10–18.10

После прорыва нашей обороны в середине октября и попадании в Вяземский котёл большой группы советских войск, немцы стали очень стремительно приближаться к Москве.



15 октября, на совещании у Сталина, было принято решение об эвакуации большинства административных заведений, министерств и ведомств в город Куйбышев (ныне Самара).

Хотя планировалось всё это в тайне, но население быстро узнало, что руководство страны, те, кто требовал от них героизма в труде и на войне, те кто вселял в них «шапкозакидательское» настроение, спешно убегает из города.



Следующие три дня превратили Москву в центр анархии на фоне народного гнева. Об этом сохранилось много записок журналистов, писателей и простых горожан. Но происходило всё в следующем порядке.

15 октября, после того как было принято постановление об эвакуации правительства, весть о скорой сдаче города быстро распространилась от начальников до заместителей, потом до их знакомых и соседей, и с каждым следующим этапом слухи обрастали всё более ужасающими подробностями.

А уже 16 октября, рабочие приходя на заводы и фабрики, находили их закрытыми, кассы пустыми и всё это при полном отсутствии руководства!

Сами москвичи видели, как на загруженных под завязку домашним скарбом служебных автомобилях, город покидали коммунисты высокого чина и начальники предприятий. То есть, именно те, кто должен был уезжать последним, по факту бежали как крысы!



Москвичи начали стихийно самоорганизовываться, машины таких беглецов останавливали, вывозимые продукты разбирали, имущество делили и беглецов жестоко избивали и калечили.

Городские магазины и продуктовые склады разграблялись не только по ночам, но даже днём. Причём это происходило по всей территории Москвы.

Вокзалы были забиты настолько, что поезда уходили забитые людьми под завязку, внутри было невозможно ходить по вагонам.

Но порывы горожан имели разные направления. Очень остро это показано в книге Владимира Корнилова «Девочки и дамочки». Книга написана по документальным воспоминаниям и повествует о настроениях женщин в середине октября 1941 года, которых мобилизовали для рытья окопов недалеко от Москвы.

Однако уже 17 октября, для наведения порядка и приведения состояния Москвы в нормальный ритм жизни, органам было разрешено расстреливать смутьянов и зачинщиков беспорядков на месте, без суда и следствия.

Сталин потребовал действовать максимально жёстко и оперативно. Не известно, сколько было расстреляно дебоширов за эти несколько дней, но уже к 19 октября порядок был восстановлен. А по факту бегства из города чиновников с кассами предприятий, практически никто не был наказан. Сталин впоследствии предал этот эпизод войны забвению.

Но вот сам Иосиф Виссарионович, Москву покидать не собирался. Ибо он хорошо помнил урок Николая второго. Ведь пока он находился в Москве, он был вождём советского народа и отцом нации. И стоило ему покинуть город, он тут же бы превратился в беглеца.

Осадное положение 19.10–07.01.42 г

Само объявление об осадном положение было, по всей видимости, составлено самим Сталиным, ибо оно даже начиналось с какой-то монархическо-церковной формулы: «Сим объявляю…»



Введя в городе осадное положение, население было привлечено к организации оборонительных укреплений как в самой столице, так и на ближайших подступах к Москве.

Посреди улиц выкапывали окопы, устанавливали противотанковые ежи и надолбы.

Но главное – было принято решение провести парад в день Октябрьской революции, 7 ноября.



Подготовку к параду вели скрытно, и даже её участники не знали о том, к чему их готовят.

6 ноября, командующий обороной Москвы генерал-лейтенант Артемьев, задал вопрос Сталину, что делать, если во время парада начнётся бомбардировка Красной площади?

Сталин ответил жёстко и прямо: «Во-первых ни один самолёт не должен пробиться сквозь ПВО Москвы, а во-вторых, если такое случится, то уберите раненых и убитых и продолжайте парад».

При всём ужасе, творившемся на фронтах, переоценить данный парад будет невозможно! В людей, находящихся в окопах и на оккупированных территориях, сам факт парада подействовал настолько вдохновляюще, что об этом писались целые письма домой, слагались песни, сограждане получили дополнительный импульс веры, что победа будет за нами!

Оборона Москвы во время Великой Отечественной войны

Сразу с парада, бойцы уходили на фронт. При этом в основной массе, это были обычные добровольцы, и по воспоминаниям многих из них, у них действительно была одна винтовка на троих.

Но даже внутри Москвы, находящейся на осадном положении, были сформированы несколько тысяч противопожарных бригад. Их задачей было тушение зажигательных бомб и ликвидация возникающих пожаров.



А это было достаточно сложно, вот так вот пересилить себя, подойти к горящей бомбе и взяв ещё щипцами закинуть в ведро с водой или в ящик с песком.

Кроме того, немцы начали сбрасывать на Москву особый вид боеприпасов скрытого действия. По внешнему виду, такая бомба напоминала зажигательный боеприпас. Но стоило только её поднять или пошевелить, как она взрывалась, унося жизни смельчаков.



Чтобы у врага не возникло ощущения о том, что эта подлая уловка приносит должный успех, НКВД и СМЕРШ максимально засекречивали информацию о подобных бомбах. В результате их применение было очень редким и достаточно быстро прекратилось.

Всего за время осадного положения, от бомбардировок погибло около 2200 москвичей, более 10 тысяч было ранено.

Но особое чувство благодарности москвичи испытали на Христово Рождество 1942 года. Во-первых окончился первый этап наступательной операции и враг был отброшен от столицы на 70–100 км, во-вторых было отменено осадное положение, а в третьих: в это утро личным распоряжением Сталина был разрешён колокольный звон в московских церквах.

Видимо, здесь как-то проявилось семинарское образование Сталина.

 

Анахорет, очень интересную тему подняли! Конечно, город прошёл эти стадии - и стадию уныния тоже. И от руководства моральный дух в таких экстремальных условиях чрезвычайно зависит. Насчет бегства из Москвы кого то из чинуш - тоже правда, не могут же все руководящие посты, занятые ещё в дни мира, занимать только беззаветно преданные народу, без пороков и трусости. Обычные карьеристы. По поводу судьбы Москвы очень много разных версий. Вы не можете видеть ссылку:

Сдать Москву предлагал непосредственно Жуков! Главный маршал авиации А. Е. Голованов в беседе с писателем Ф. Чуевым (01.02.1975) говорил: «Жуков написал, что 6 октября 1941 г. Сталин у него спрашивал, отстоим ли Москву, и Жуков твердо ответил: „Отстоим!“ А ведь было так, что он прислал генерала Соколовского к Василевскому (Александр Михайлович это должен помнить), чтобы тот в Генштабе принял узел связи для Западного фронта. Василевский с недоумением позвонил об этом Сталину, и тот дал нагоняй Жукову. Жуков предлагал сдать Москву, и так оно и было бы, если бы не Сталин.

— Но это надо подтвердить документально, — сказал я (то есть Ф. Чуев)

— Как подтвердишь? — ответил Голованов. — Большинство документов, показывающих истинную роль Сталина в войне, сожгли при Хрущеве. Так были уничтожены три тома моей переписки со Сталиным. Умрет Василевский, умрет Голованов, умрёт Штеменко, и никто не узнает истинную правду. А ведь этот факт нисколько не принижает роли Жукова, а показывает, сколько было сомнений, и какими усилиями советского народа была достигнута победа под Москвой. Но и сравнивать в этом деле Жукова с Кутузовым тоже нельзя, ибо сдача Москвы в 1941 г. значила для нас куда больше, чем в 1812-м, когда она не была столицей. Жуков мог не знать того, что знал Сталин и что стало всем нам известно значительно позже: с падением Москвы против нас на Востоке выступала Япония, и воевать в то время сразу на два фронта?!».

Рассказ Голованова подтверждается выступлением перед читателями генерала армии С. М. Штеменко. Вот отрывок из стенограммы: «Командный пункт Жукова в период угрожающего положения находился ближе к линии обороны. Жуков обратился к Сталину с просьбой о разрешении перевода своего командного пункта подальше от линии обороны, к Белорусскому вокзалу. Сталин ответил, что если Жуков перейдёт к Белорусскому вокзалу, то он займет его место».
Бывший командующий Московским военным округом и Московской зоной обороны генерал-полковник Павел Артемьевич Артемьев в 1975 г. вспоминал, что в ответ на эту просьбу Жукова Сталин ответил следующим образом: «Если вы попятитесь до Белорусского вокзала, то я в Перхушкове займу ваше место».

 

Да, я пока материал собирал, много разных перечитал источников информации. Но очень много пришлось опустить мимо текста.
Не знаю... ну сложная это штука слишком.
Вот не раз я слышал, что Жукова обвиняют дескать он много солдат положил на полях сражений.
А если бы сказали, что он для того чтобы сберечь солдат предлагал сдать Москву?
Опять же, вот после смерти Жукова, начали эти сведения всплывать. А что, при жизни, в глаза ему никто не говорил этого?
Это как в крылатом изречении: "LEONEM MORTUUM ETIAM ET CATULI MORDENT" (Мёртвого льва, даже щенки кусают)

 

Анахорет, тогда уж и о Сталине мы знаем только то, что нам позволили узнать. Не благодаря, а вопреки. Но я предлагаю опираться в таких вещах на факты. Чего хотел Жуков? Что думал Сталин? Этого не знает в точности НИКТО! А на уровне обсуждения предлагаться могли самые разные решения, которые отмели из за веских доводов "против". Япония, моральный дух, сберечь солдат - всё вместе оценивалось. Как писал Толстой, Лев который, хорошо разбирать сражения, когда уже много позже лежишь на диване, имея из книг точную информацию, где был неприятель, в каком количестве и куда пошёл.

Факт: Москву не сдали, Сталин (и высшее руководство) город не покинули, Жуков - маршал Победы.

В разных наших темах здесь мы касались иногда обороны Москвы. Так, в Капотне ненавистный москвичами нефтезавод заправлял танки, которые сразу уходили в битву, а для того, чтобы завод не разбомбили, рабочие поодаль построили завод фальшивый. И немцы бомбили его, а саперы внизу жгли бочки, изображая результат меткого бомбометания. И при мне ветеран рассказывал, как они на канале Москвы фальшивую плотину сооружали. Настоящую маскировали. Много, много труда москвичей в обороне столицы.

 

Вообще, вокруг Москвы, осенью 1941 года было сооружено 5 фальшивых аэродромов и 9 разных заводов. Специально, чтобы немцы их бомбили.

Согласен и поддерживаю на 100%

 

Я читал воспоминания Вержбицкого, там разных писателей и даже каких-то сознательных работяг. Нигде я не встречал про облёт Москвы самолётом с иконой.
Поэтому решил не высказывать то, что находится в плоскости догадок.
Более мне бы хотелось про бл. Матрону Московскую здесь упомянуть, но в её житии не было конкретных уточнений по поводу 1941 года. Поэтому и промолчал.